Последние годы ему было очень тяжело. Болезнь брала свое. То, что происходило видели только близкие. Он никогда не жаловался. Ничего не требовал. Держался очень достойно. Сохранял чувство юмора и позитивный настрой. Когда мы спрашивали: «Как дела?», он неизменно отвечал «хорошо» или «становится лучше». Хотя на самом деле лучше не становилось.
Они с мамой вспоминали былые годы, пели вместе комсомольские песни. В эти последние, трудные годы, они сблизились как никогда. Она заботилась о нем как могла, и даже как не могла. Он это очень ценил.
Когда маму увезли в больницу с первым инфарктом, ему никто ничего не говорил, но он все понял. Когда я пришел, он спросил: «Что с мамой?». Инфаркт. «А она завтра придет?». «Нет». «Значит послезавтра?». А потом он ничего не говорил, ничего не спрашивал, просто текли слезы. Он был рад, когда она вернулась из больницы.
В субботу они решили оба уйти. Сначала стало хуже ему, он был почти вне сознания. Потом приступ и смерть матери. Он не знал об этом. Сегодня умер он. Они оба ушли не зная, что другого уже нет. Если есть что-то хорошее в этой ситуации, так то, что каждый уходил, думая, что другой жив. Очень тяжело терять за пять дней обоих родителей, но мне кажется, что каждому из них было бы очень сложно пережить смерть другого.
Сегодня скончался мой отец, Михаил Ефимович Литвак.
